Китайцы предпочли российский уголь своему
Планы Китая по сокращению использования угля на практике оказывается не столь однозначными
Как заявил посол РФ в КНР Андрей Денисов, Китай выразил готовность резко увеличить импорт ископаемых видов топлива из России. Это связано, в первую очередь, с разразившимся в стране во второй половине 2021 года энергетическим кризисом, а также с рядом проблем в экономике, которые может усугубить предстоящая, согласно прогнозам, холодная зима.
«Экономика Китая довольно бурно выходит из пандемического кризиса и [в то же время] ощущаются определенные диспропорции, которые здесь никто не скрывает. А впереди, по тем прогнозам, которые мы видим в открытой печати, холодная зима, поэтому особо холодные регионы Китая, тот же северо-восток, который ближе к нам, вполне может столкнуться с определенным дефицитом», — передает ТАСС слова Андрея Денисова.
В силу этих причин власти КНР действительно обращаются к РФ с просьбой рассмотреть возможность увеличения поставок, добавил посол, и подчеркнул, что Россия, естественно, к этому готова.
«Китайские коллеги говорят: сколько вы нам сможете поставить разных видов ископаемого топлива, столько мы и возьмем. Потому что здесь действительно ощущается довольно большая проблема», — пояснил Денисов.
Надо отметить, однако, что с увеличением поставок энергоносителей в КНР существуют отдельные трудности.
«Кроме угля, у нас [есть] новый товар, который возник в прошлом году — природный газ, — напомнил посол. — В прошлом году мы в пробном режиме поставляли его по трубам [газопровода «Сила Сибири»], довели поставки где-то до 5 млрд куб. м. В этом году планировалось довести до 10 млрд кубометров, так как пока мы не можем все вывести на полную мощность».
Денисов подчеркнул, что это вопрос не столько правительств, сколько добывающих и перевозящих компаний, определенные трудности у которых возникают не столько в объемах, сколько в транспортных возможностях и в оборудовании погранпереходов. В частности, в автомобильных трансграничных перевозках грузов наблюдаются значительные проблемы из-за ужесточения санитарно-эпидемиологического контроля, пояснил посол.
«Там, где у нас проходило [через погранпереходы] 120 автомобилей, сейчас проходит 40, а ведь это живые вещи — ежедневное снабжение наших городов [на Дальнем Востоке России]», — добавил он.
Денисов напомнил, что страны завершили строительство трансграничного автомобильного моста Благовещенск — Хэйхэ, а возведение железнодорожного моста на погранпереходе Нижнеленинское — Тунцзян находится на последнем этапе. Последний, по словам посла, очень помог бы наращиванию угольных поставок,
Китай играет в долгую
Китай осознанно и в плановом порядке сдерживает добычу угля и руды у себя на территории, отмечает шеф-аналитик TeleTrade Пётр Пушкарёв. Страна стремится сосредоточить производственный потенциал на перерабатывающих мощностях, которые меньше вредят экологии и более ёмки по размеру прибыли на единицу трудозатрат и инвестиций. Во всяком случае, дело обстоит именно так, если ориентироваться на долгий горизонт и абстрагироваться от временно подскочивших до небес цен на все виды топливных ресурсов.
Ради этих целей — как по изменениям в корневой структуре национальной экономики, так и по сдерживанию выбросов — в стране давно готовы даже выплавлять меньше собственной стали, предпочитая закупать недостающий металл за рубежом и замещая хотя бы часть потребностей китайских заводов в руде и прокате импортом. Однако поток всё более срочных заказов на самые разные виды конечной продукции нарастает едва ли не по всему миру — ведь Китай давно стал своего рода глобальной промышленной кузницей, говорит Пушкарёв.
Требуется все быстрее и быстрее заполнять ниши в цепочках поставок, вызванные локдаунами, структурными неравномерностями последующего восстановления и ажиотажным спросом, рост которого дополнительно подстегивает инфляция. Компании хотят быстрее произвести и продать товар, так как постоянно растёт себестоимость, а потребители спешат купить, пока этот товар не подорожал ещё сильнее.
Эта настоятельная потребность в ускорении процессов и порождает энергетический кризис, констатирует Пушкарев. Конечно, это кризис носит всемирный масштаб, но в Китае он имеет местами и чисто местную специфику. В результате, на уровне правительства и в координации с отдельными крупными и средними предприятиями, КНР готова наращивать закупки уже не только газа — самого экологичного топлива, месторождений которого там практически нет — но и низкопримесных коксующихся углей, ближайший доступный источник которых — Россия.
Не надо забывать, что на угле базируется в Китае не только, скажем, выплавка стали, но и большая часть выработки электроэнергии, которой необходимо всё больше для всех быстро растущих отраслей, указывает эксперт. И на тех китайских предприятиях, где нет возможности заместить уголь газом, стремятся использовать более чистый уголь, или, по крайней мере, уголь, добытый за пределами страны. В результате получается, что китайский рынок способен проглотить сейчас едва ли не любое количество любого топлива — и угля, и мазута, и газа — которое Россия готова поставить.
В текущем году поставки российского газа в КНР уже были увеличены не менее чем на 15% — китайское (и в целом азиатское) направление из-за перечисленных выше причин является сейчас очевидно премиальным по уровню цен, напоминает Пушкарев. А поскольку в Европе пока не определились окончательно в собственных приоритетах со сроками запуска «Северного потока — 2», и регулированием спотового газового рынка, то складывается удачная ситуация для того, чтобы увеличить поставки газа на китайском направлении на несколько млрд кубометров за зиму.
Для этого может быть задействован не только трубопроводный газ по «Силе Сибири», но и российский СПГ, которому легко находится место на китайском рынке наряду с американским или катарским, отмечает эксперт. Китай явно живёт по принципу «угля или газа много не бывает» и готов получать топливо одновременно по всем возможным каналам. Поэтому России в условиях более медленного восстановления наших собственных перерабатывающих производств и застоя внутреннего потребительского спроса не стоит упускать эту возможность наладить дополнительные каналы поставок в Азию. Тем более, что некоторые из таких каналов могут оставаться активными и на последующие годы: себестоимость российских установок по сжижению газа на Ямале ниже, чем у американских и ближневосточных конкурентов, и Россия могла бы прочно и надолго обосноваться в китайской нише поставок СПГ — даже на фоне запуска дополнительных объёмов по трубам в Европу.
Необходимо только позаботиться заранее о том, чтобы повышенный спрос на экспорт по всё более высоким ценам любых видов топлива, будь то газ, уголь или мазут, не потянул бы за собой по цепочке дальнейшее подорожание того же топлива внутри страны, говорит Пётр Пушкарёв. Нужны не новые демпферы, которые оттягивают ресурсы из бюджета, но не дают надолго сдерживания внутренних цен, а какие-то разумные квоты для экспортёров, пропорциональные объёмам их поставок тех же самых видов топлива на внутренний рынок. Причем, по регулируемым ценам — чтобы не возникало искушений подвинуть их поближе к очень выгодным китайским.
Поднебесная не спешит и не жадничает
Мировой энергетический кризис — реальность, с которой столкнулись многие развитые страны, подтверждает преподаватель кафедры финансовых дисциплин Высшей школы управления финансами Анатолий Гожий. Однако, по его словам, если в Европе проблемы с энергоносителями носят во многом рукотворный характер, являясь следствием опрометчивой политики функционеров, то в Китае подобные явления связаны с объективными причинами.
Страны Евросоюза столкнулись не столько с дефицитом топлива (дефицита как такового нет), сколько с таким уровнем цен на него, который не способны переварить ни производители, ни тем более домохозяйства. Что же касается Поднебесной, то здесь налицо реальное отставание предложения энергоносителей от потребностей растущей экономики, полагает эксперт. По крайней мере так ситуация выглядит на поверхности — достоверно неизвестно ведь, сколько тысяч тонн того же угля Китай (будучи сам крупнейшим его производителей) запас впрок — так сказать, на черный день.
В этом плане ограничения потребления электроэнергии, которые наблюдаются в последнее время в КНР, могут быть элементами программы рационализации распределения энергоресурсов в условиях внешней неопределенности. Тем более, что структура трансграничных поставок угля в Китай была серьезнейшим образом нарушена в результате прекращения импорта этого важнейшего для КНР вида топлива из Австралии, напоминает Гожий.
Текущие высокие темпы восстановления экономики КНР, а тем более перспективы дальнейшего развития, требуют газа, нефти и угля значительно больше, чем реально может предложить Евразийский регион, отмечает эксперт Гожий. И наиболее перспективным партнером по поставкам энергоносителей для Поднебесной является Россия. В этом смысле Китай, конечно, будет стремиться использовать все возможности импорта топлива из нашей страны.
Другое дело, что практически неограниченный спрос со стороны китайских партнеров ограничен инфраструктурой — как газовой (это касается и России, и внутренних районов Китая), так и железнодорожной. При этом возможности наращивания угольных поставок все-таки выше — за счет снятия пандемийных ограничений на границе между странами. Кроме того, отмечает Гожий,
основой энергоемких мощностей тяжелой индустрии в КНР по-прежнему является уголь. Так было в период бурного роста 2000-2007 годов, так остается до сих пор, хотя доля угля в энергобалансе страны и сократилась за последние десять лет с 80 до почти 60%. В свое время, кстати, именно на Китай возлагалась основная ответственность за угрозу, которая возникла для экосистемы Земли в результате развития парникового эффекта, напоминает эксперт. И это помимо непосредственного урона природе, который наносят производства Поднебесной — вроде загрязнения дельты Жемчужной реки — одной из крупнейших в Китае.
Однако сегодня в плане стимулирования производств, минимизирующих урон окружающей среде, а также мероприятий, направленных на сокращение вредных выбросов, КНР — один из мировых лидеров. В этом плане Китай не просто движется в русле общемировой «зеленой» идеологии, но и опережает многие развитые страны. Однако, в отличие от той же Европы, вторая экономика мира не отказалась ни от одного источника электроэнергии, всего лишь методично и бе спешки меняя пропорции между ними в структуре энергоснабжения.
В результате мощности, например, угольных генераций только наращиваются, заключает Анатолий Гожий. А учитывая, что китайские ТЭС достаточно молоды (не говоря о том, что сооружаются новые), не приходится сомневаться в том, что Китай, скорее всего, избежит по-настоящему острого кризиса, подобного европейскому. Тем более что за ценой Поднебесная, похоже, не постоит.
